специальность 10.01.03 – литература народов стран зарубежья
(литературы Ближнего и Дальнего Востока)
А в т о р е ф е р а т
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Москва 2009
Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы
Института филологии Сахалинского государственного университета
Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор
Садокова Анастасия Рюриковна
Официальные оппоненты:
доктор филологических наук, профессор
Ким Ле Чун
кандидат исторических наук
Загорулько Андрей Владиславович
Ведущая организация – Дальневосточный государственный университет
Защита состоится « » апреля 2009 г. в 15 часов
на заседании диссертационного совета Д. 002.209.01 по филологическим наукам в Институте мировой литературы им. А.М.Горького РАН
(121069, Москва, ул. Поварская, 25а).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института мировой литературы им. А.М.Горького РАН.
Автореферат разослан « » марта 2009 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета,
доктор филологических наук Т.В.Кудрявцева
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность проблемы. Одной из актуальных проблем современного литературоведения может считаться проблема изучения способов взаимодействия литературы с историко-культурологическими процессами, происходящими в обществе посредством отражения в литературных произведениях традиционных культурных явлений народов стран Восточной Азии. Интерес к этому вопросу определяется, прежде всего, необходимостью понимания сложных литературно-культурологических процессов, происходящих в этих странах, с целью более полного вовлечения их материала в систему мирового литературоведения. Среди культурологических явлений, которые оказались наиболее тесно связаны с литературами стран Восточной Азии, особое место принадлежит традиционным представлениям об образовании и учености, а также о системе традиционного воспитания.
Известно, что в странах Восточной Азии вопросам традиционного образования всегда придавалось большое значение, а утверждение значимости знаний для социологизации индивидуума являло собой не только основу общественно-социальной ментальности общества в странах Востока, но и оказало большое влияние на развитие литературы и культуры народов этого историко-культурного региона.
В этой связи очевидно, что проблема взаимовлияния литературной и образовательной традиции народов Восточной Азии содержит поистине уникальный материал как для исследования процесса формирования литературы в странах Восточной Азии, так и для изучения отражения основных ментальных постулатов в классической литературе. В этом смысле пример классической корейской литературы весьма нагляден и уникален, так как дает возможность осмыслить основные этапы взаимодействия литературной и образовательной традиции в процессе развития литературы Кореи.
Актуальность исследования определяется также и тем, что рассмотрение проблем образования в контексте становления и развития жанров средневековой корейской литературы помогает не только более полно воссоздать объективную картину развития корейской литературы, но и дает возможность для сравнительного изучения процессов, происходивших внутри корейского общества. Благодаря этому оказывается возможным открыть новые стороны развития корейской литературы периода Чосон (1392-1910), где каждое столетие порождало новые жанры и новые темы. Важно отметить, что одной из главных литературных тем того периода была тема учености и образования. При этом немаловажную роль сыграли традиции неоконфуцианства, ориентированные на воспитание высоконравственной социальной личности.
Методологической основой исследования стала теория сравнительного изучения литератур Востока, разработанная в трудах акад. Н.И. Конрада, И.С. Лисевича, Н.И. Никулина, акад. Б.Л. Рифтина. Метод системного анализа произведений классической корейской литературы был разработан и широко применялся в отечественном литературоведении. Этим проблемам посвящены работы известных специалистов по литературе Кореи: Д.Д. Елисеева, М.И. Никитиной, В.И. Ивановой, Л.Е. Еременко, Л.Р. Концевича, Ким Ле Чуна, А.Ф. Троцевич, М.В. Солдатовой. Диссертационное исследование написано на основе системного анализа корейской классической литературы с применением историко-литературного метода.
Цели и задачи диссертации. В данной диссертации предпринимается попытка проследить процесс взаимодействия корейской классической литературы и основных этапов становления и развития системы национального образования в широком историческом контексте. Отсюда и основные задачи, вставшие перед соискателем в ходе работы:
- определить жанры корейской литературы, в которых представления об образовании и учености нашли свое наиболее полное выражение, выявить основные принципы и формы отражения темы образования в произведениях этих жанров;
- рассмотреть в рамках отдельных прозаических жанров процесс трансформации системы персонажей, проанализировать закономерности появления в корейской прозе героев из числа представителей «ученого сословия»;
- показать основные тенденции во взаимодействии литературных сюжетов с системой государственного и домашнего образования, проследить особенности влияния системы государственных экзаменов на формирование моделей «идеальной жизни» и «идеальных героев» в классической корейской литературе.
Научная новизна. В диссертации впервые в отечественном и зарубежном литературоведении делается попытка на конкретном материале проследить сложный процесс взаимодействия литературной традиции и системы образования в рамках значительного исторического периода (XIV-XIX вв.). Анализируются принципы и формы отражения в классической литературе неоконфуцианских идей учености и представлений об образованности. Рассматриваются основные прозаические жанры, в которых тема образования нашла наиболее яркое выражение. Исследуются пути становления новой системы персонажей. Впервые в научный обиход вводятся произведения корейской литературы, которые ранее не были объектом специального исследования.
Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при написании работ по истории корейской классической литературы, равно как и обобщающих работ, посвященных развитию корейской литературы в целом, вопросам становления и развития литературных жанров, а также при чтении курса лекций по литературам Востока и литературе Кореи в востоковедческих вузах.
Кроме того, педагогическое наследие Кореи представляет практический интерес для специалистов, занимающихся проблемами образования в зарубежных странах. Материалы и выводы, содержащие информацию о формировании системы образования в средневековой Корее, могут быть использованы в курсах теории и истории педагогики в педагогических вузах и университетах страны при изучении педагогики стран Востока, при проведении научных исследований по проблемам народного образования и воспитания за рубежом.
Апробация работы. Выводы исследования были изложены в виде докладов на научной конференции преподавателей Института экономики и востоковедения СахГУ (Южно-Сахалинск, 2008) и на международной научной конференции «Проблемы литератур Дальнего Востока» (Санкт-Петербург, 2008). Основные положения диссертации нашли свое отражение в ряде публикаций автора (см. список в конце автореферата). Текст диссертации обсуждался на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Института филологии Сахалинского государственного университета.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность исследования, формулируются его цели и задачи, объясняется научная новизна и практическая значимость работы, определяются ее методы и источники, даются краткие сведения об историко-политической ситуации в Корее в период Чосон (1392-1910). Отмечается значение этого периода для развития корейской культуры и литературы.
Первая глава – «Особенности развития корейской литературы и образования в период Чосон» включает три параграфа: «Специфические черты корейского средневекового образования», «Жанр пхэсоль и традиционное народное образование» и «Прозаический жанр сосоль – новый этап развития корейской литературы».
В главе отмечается, что в корейской истории эпоха Чосон (1392-1910) по праву считается «золотым временем», когда был создан национальный корейский алфавит (XV в.), а также многие шедевры корейской литературы и культуры. Именно в этот период произошли значительные перемены во всех областях общественной жизни Кореи – в политике, в экономике, культуре. Со всей остротой встал и вопрос о необходимости приобретения знаний и стремления к наукам. Определенный «бум» учености и образованности коснулся всех сторон жизни корейского общества, и, как следствие, нашел свое отражение в художественной литературе, во многом благодаря которой можно в полной мере представить себе, насколько ценными считались знание и самообразование в средневековой Корее.
Период Чосон, представлявший собой в историческом плане огромный отрезок развития корейского общества, чрезвычайно значимый для подъема национального самосознания, что было обусловлено победой корейского народа в Имджинской войне (1592-1598), сыграл важную роль, как в развитии литературы, так и в формировании национальной системы корейского образования. Именно в период Чосон эти два пласта корейской культуры оказались близки друг к другу, наблюдался процесс их взаимодействия и взаимовлияния. При этом взаимоотношения художественной литературы и образовательных концепций имели несколько составляющих. С одной стороны, в период повышенного интереса со стороны корейского общества к художественному слову литература служила источником для получения образования и знаний, стала восприниматься как особый элемент корейской культуры. С другой стороны, повышение роли и значимости образования привело к появлению в корейской литературе почти уникального явления – в ней нашла свое яркое отражение тема образования, став на многие века одной из основных для всей корейской словесности.
Развитие процесса тесного взаимодействия таких понятий, как образование и литература привело к тому, что сегодня литературное наследие эпохи Чосон представляет интерес и как источник новых и важных сведений, касающихся проблем образования. Благодаря произведениям, созданным в эпоху Чосон, можно проследить историю развития корейского образования – от самых истоков, от основных постулатов народного образования до идей просвещения и учености, внедренных в сознание корейцев при помощи конфуцианских идей и концепций.
Развитие идей просвещения считалось одной из главных особенностей правления династии Ли и главным достижением эпохи Чосон. Конфуцианское образование представляло собой систему, при которой в столице и провинциальных центрах существовала сеть специальных учебных заведений. Практически все они занимались воспитанием своих подопечных в духе конфуцианской морали и этики, готовили кадры для чиновничье-государственного аппарата. При этом уровень подготовки в каждом конкретном учебном заведении был разным – в смысле форм преподавания, соответствующих какому-либо одному или нескольким уровням знаний и подготовки. В главе приводится классификация учебных заведений, существовавших в период правления династии Ли, дается характеристика каждому типу учебных заведений. Выделяются конфуцианская академия Сонгюнгван (성균관) – столичное высшее учебное заведение, школы Сахак (사학) – средние учебные заведения в Сеуле, Хянгё (향교) и Совон (서원) – средние учебные заведения в провинциях и Содан (서당) – начальная школа, которая могла находиться в любом населенном пункте. Отмечается, что существовали также как специальные учебные заведения, созданные для обучения представителей королевской семьи и чиновников, так и специализированные учебные заведения для лекарей, переводчиков, юристов, художников и математиков.
В главе подчеркивается, что сложная система корейского образования – упоминание и описание существующих школ, принципы организации в них учебного процесса, взаимоотношения учителей и учеников, а также многие другие аспекты нашли свое яркое отражение в произведениях корейской литературы, которая в исследуемый период Чосон также переживала небывалый расцвет. При этом обращает на себя внимание тот факт, что особый интерес в отражении тем образования проявила именно проза, точнее – два ее жанра – пхэсоль и сосоль.
Оба эти жанра по тематике были близки бытописательству, что очень важно для понимания того, почему именно они стали «мостом» при создании связки «образование-литература». Произведения названных жанров были близки к повседневной жизни корейцев и основывались на эпизодах, более или менее отражающих реальную действительность. Таким образом, пхэсоль и сосоль должны рассматриваться как своего рода жанры энциклопедического бытового плана. Отражение же именно в них разных аспектов темы образования свидетельствует о том, что на бытовом уровне эта проблема относилась к числу наиболее обсуждаемых, а значит, литературная традиция не случайно сделала тему образования и учености не только фоновой, но и зачастую сюжетообразующей.
Будучи основанным на традиции народного сказа, жанр пхэсоль, вослед фольклорному тексту, стал представлять собой образец народной дидактики, сохраняя народные представления о добре и зле. Этот литературный жанр заимствовал сильный образовательно-дидактический компонент, изначально свойственный народной традиции. Именно поэтому можно, безусловно, говорить о том, что жанр пхэсоль более чем какой-либо другой жанр корейской литературы оказался под влиянием народной образовательной традиции, в чем его огромная ценность для современной науки. В работе анализируется творчество известных авторов, писавших в жанре пхэсоль: Со Кочжон (서 거정) (1420-1488), Сон Хён (성 현) (1439-1504), О Сукквон (어 숙권) (годы жизни неизвестны), Ким Анно (김 안로) (1481-1553) и Чха Чхонно (차 천로) (1556-1615).
Другой жанр – сосоль, возникший позже и явивший собой новый этап развития корейской прозы, не был уже так близок народной традиции. Именно поэтому тема образования получила в нем более официальное, конфуцианское звучание. В произведениях этого жанра образованность и ученость поднимались практически на государственный, глобальный уровень и рассматривались с точки зрения пользы для всего общества. В Корее благодаря новому витку всеобщей образованности, основанной не только на традициях конфуцианства, но и на идеях национального прогресса, возникло новое, более глубокое отношение к образованию, познанию и самосовершенствованию. Художественная литература оказалась на «передовом рубеже» этой новой «образовательной доктрины», а жанр сосоль стал в этом смысле достойным продолжателем жанра пхэсоль.
В отечественной науке под жанром сосоль, как правило, понимается вся художественная проза этого периода: и новеллы, и повести, и романы. Основателем жанра сосоль считается Ким Сисып (김 시습) (1435-1493), один из ведущих поэтов и прозаиков XV в. В главе подробно анализируются произведения жанра сосоль, рассматривается творчество таких писателей как Лим Че (임 제) (1549-1584), Квон Пхиль (권 필) (1569-1612), Лю Монин (유 몽인) (1559-1632), Пак Тусе (박 두세) (годы жизни неизвестны), Пак Чивон (박 지원) (1737-1805) и других. Последовательно анализируются новеллы и ряд романов, созданных в период Чосон, выявляются особенности отражения темы образования в произведениях малых и крупных форм.
В корейских новеллах тех лет нашли свое отражение многие важные для корейского общества проблемы, предлагались порой нестандартные пути их решения. Однако корейская литература в целом уже была готова к выходу на более крупные формы, чему в немалой степени способствовал и настрой читающей публики, и уровень тех проблем, которые ставила перед литературой быстро меняющаяся жизнь средневекового корейского общества. В XVII в. и сформировался самый популярный среди простых людей жанр корейской художественной прозы – «повесть на корейском языке». Первые произведения этого жанра были биографического плана, они ставили перед собой особую историографическую задачу, а именно в дидактическом ключе проинформировать читателя о важном историческом событии прошлого или о жизни и заслугах известного человека. Одной из причин популярности произведений биографического характера стал всплеск этнического самосознания, возросший интерес к истории родной страны, к традиционной корейской культуре.
Важным этапом развития корейской национальной повести стало появление произведений с ярко выраженной женской проблематикой. В них впервые в художественной форме нашли свое выражение идеи воспитания и образования корейских женщин. Основное внимание было сосредоточено на принципах конфуцианского домашнего воспитания. Однако это способствовало формированию новой для корейской литературы «женской темы» и созданию впоследствии образа «идеальной героини».
При этом именно повести в полной мере раскрывали значение конфуцианских идей, правила социального поведения, а герои являли собой идеал образцовой личности, гармонично сочетающей в себе нравственность и культуру. Кроме того, повести давали представления об устройстве общества на справедливых и гуманных началах, где образованность, воспитанность и ученость приветствовались и ценились как важные составляющие жизни человека. Огромная заслуга жанра «повести на корейском языке» состояла также в том, что художественная проза смогла объединить читателей разных сословий и разных социальных групп. Более того, повести на родном языке могли в доступной форме донести до простого человека актуальную для того времени общественную проблематику. Все это вместе способствовало тому, что именно повесть на протяжении долгого времени оставалась основным литературным жанром на корейском языке.
При этом пренебрежительное отношение к национальной письменности со стороны определенной части корейского общества стало причиной того, что многие авторы, не желая демонстрировать свое знание родного языка, создавали анонимные произведения.
Особое место в истории корейской литературы занимала романистика. Основоположником жанра романа был писатель Ким Манджун (김 만중) (1637-1692), первым затронувший в своем творчестве две большие проблемы: способ достижения гармонии в семье и обществе, а также путь самосовершенствования и созидания внутреннего мира личности. В корейских романах также, согласно конфуцианской традиции, важным считалось поучение и нравственное наставление. В произведениях особое внимание уделялось утверждению «правильных» моделей поведения и конфуцианским добродетелям, таким как преданность королю, почтительность по отношению к родителям, уважение старших, верность супругов и честность между друзьями. Особое значение в этом контексте приобрела и тема образования – авторы всячески пытались донести до читателя мысль о том, что именно образованность и ученость обеспечат им уважение в обществе и достойную жизнь.
Вторая глава – «Проблемы образования в корейской художественной литературе» состоит из двух параграфов: «Тема государственных экзаменов и дидактическая направленность литературы» и «Формирование новой системы литературных персонажей».
В главе отмечается, что в литературе периода Чосон тема образования входила в число наиболее значимых. Такой интерес к этой проблематике был связан с реальным положением дел в корейском обществе и особым почитанием всего, связанного с получением знаний. Именно знания рассматривались как залог благополучия, в том числе и материального, а также как способ достижения уважения и достойного положения в обществе. Необразованность и нежелание учиться на определенном историческом этапе даже стали в сознании корейцев синонимом жизненных неудач.
При этом особое значение придавалось такому важному событию в жизни корейцев как сдача государственных экзаменов, которые воспринимались как «врата» в благополучную, обеспеченную жизнь. Роль этих экзаменов была в действительности столь велика, что подготовка к ним и сдача самих экзаменов стали практически постоянным лейтмотивом произведений корейской литературы, и даже в тех произведениях, в которых сюжет основывался на совершенно иных конфликтах и коллизиях, тема образования являлась непременным фоном.
Отражение идей образованности и учености в литературе носило ярко выраженный системный характер, что дает все основания говорить о том, что появление этой проблематики в корейской средневековой литературе не было стихийным явлением, а носило вполне осознанный характер. С точки зрения правдивости и детальности описания реальных образовательных понятий (классификация государственных экзаменов, список сдаваемых дисциплин, должности и звания, получаемые после сдачи экзаменов и т.д.) литература практически взяла на себя обязанность и право документально зафиксировать структурные и организационные особенности системы корейского образования.
При этом, широко используя «образовательную» тематику, литература ставила и решала серьезные морально-нравственные проблемы. Это проявилось, в частности в формировании определенных устойчивых характеристик: образованный человек всегда обладал целым набором положительных черт, недостойным же поведением и склонностью к неблаговидным поступкам отличались в первую очередь персонажи необразованные и невоспитанные. Даже красота, дарованная Небом, не воспринималась как нечто ценное, если человек не стремился к знаниям.
В произведениях литературы явно прослеживались дидактическая направленность, что выражалось в стремлении, порой несколько гипертрофированно, рассказать о немыслимых благах, как материального, так и нравственного плана, которые ожидают тех, кто приобщится к знаниям. Назидания, правда, не носили нарочитого характера, но из произведения в произведение красной нитью проходила мысль о том, что полученное образование – не просто личное достижение, а некий критерий нравственности, надежный помощник при принятии решений морально-этического плана. Идея некой «праведности» любых поступков образованных людей привела к созданию идеализированного образа перспектив получения образования, вознося ученого человека до недосягаемых высот.
Во многом благодаря именно литературным произведениям эпохи Чосон можно узнать, что государственные экзамены кваго представляли собой очень сложную, но в то же время хорошо отлаженную систему, которая работала во благо страны. Экзамены имели разный статус и проходили регулярно в столице или в провинциях. Основными видами испытаний в период Чосон считались экзамены на гражданский или военный чин и специальные экзамены на должности лекарей, переводчиков, философов и юристов. Показательно, что произведения средневековой корейской прозы скрупулезно, почти с документальной точностью фиксировали названия каждой стадии сдачи экзаменов, отмечали особенности каждой из них. Такое внимательное отношение к деталям проведения экзаменов со стороны художественной литературы лишний раз подтверждает, что эта проблема стояла для многих мужчин в корейском обществе на первом плане.
В главе подчеркивается, что сдача экзаменов кваго была одним из самых важных этапов в жизни корейца, который гарантировал получение должности и давал возможность построить карьеру. А удачно сложившаяся карьера, в свою очередь, могла принести славу и богатство не только семье, но и всему клану, обеспеченную старость родителям, достойное поминовение предков, что являлось гражданской обязанностью каждого корейца. Соответственно, согласно конфуцианским нормам почитания родителей, главной обязанностью сыновей было усердное обучение и успешная сдача экзаменов. Что же касается родителей, то их важнейшая обязанность заключалась в том, чтобы дать детям образование, которое позволило бы им сдать экзамены и получить чин и должность.
Нравственно-этические установки, принятые в корейском обществе, способствовали тому, что в литературе одной из основных проблем, с которой сталкивались герои, стала проблема выбора между сыновним долгом и личным благополучием. Принятое решение играло роль «лакмусовой бумаги», раскрывая характер того или иного персонажа. Показательны в этом смысле размышления главного героя романа Ким Манджуна «Облачный сон девяти» (XVII в.). Это монолог, который пронизан мыслью о том, что сын не может называться почтительным сыном, если не проявит себя в учении и не попытается занять пост чиновника. Герой произведения, отказавшись от личного счастья, делает выбор в пользу экзамена. Ведь именно в этом, согласно конфуцианской морали, и проявляется сыновний долг, настоящая любовь и уважение к родителям. Очевидно, что в художественной литературе тема образования в самых разных своих проявлениях нередко становилась критерием нравственности, «правильности поступков героев».
Во многих произведениях также фиксировался факт приезда молодых людей в столицу или в провинцию, чтобы сдать тот или иной экзамен, однако, в дальнейшем эта сюжетная линия не получала развития. Это свидетельствует о том, что в средневековой литературе уже само упоминание приезда (поездки) на сдачу экзаменов являлось важной характеристикой героя. «Срабатывал» прием некого сюжетного посыла, своего рода сигнал при оценке героя.
Вообще для корейской средневековой прозы были характерны довольно пространные размышления героев «вслух». Обращает на себя внимание тот факт, что в большинстве случаев эти рассуждения касались или перспектив получения образования, или пути, выбранного героем, – будь то карьера чиновника или военного. Перспективы карьеры всегда представлялись в литературе «радужными», и в этом просматривался некий элемент идеализации, создание литературой своего рода «идеального мира», путь к которому лежал через сдачу заветного экзамена.
Как следствие формирования особой нравственно-этической функции образования и учености, и вообще внимания со стороны литературы к проблемам образования в широком смысле, в художественных произведениях все чаще стали появляться и принципиально новые герои – ученые люди или люди, стремящиеся к знаниям; причем нередко именно они становились главными героями произведения. В литературе сложилась новая система главных персонажей, в качестве которых все чаще стали выступать «люди ученые», что в корейской традиции понималось, прежде всего, как ученые-конфуцианцы и студенты. Зачастую именно их устами передавались те наставления, которые должен был вынести читатель после знакомства с тем или иным произведением художественной литературы. Хотя, конечно, нередко герои-ученые выполняли также и «фоновую» функцию.
Естественно, что при таком всеобщем интересе к знаниям в обществе, а затем и в литературе, возросла роль Учителя как носителя определенной истины. Конфуцианские правила лояльности и послушания старшим предписывали ученикам свято следовать наставлениям Учителя, а преемникам – ревностно оберегать опыт предшествующих поколений. Во многих произведениях корейской прозы многократно подчеркивается очень важная для конфуцианства мысль: главную роль в жизни любого человека играет Учитель, который накладывает на «чистую, как лист бумаги», духовную основу человека тот узор совершенства, который отличал бы его от других. Это в свою очередь привнесло в корейскую литературу ярко выраженную дидактическую направленность, а также стилистику рассуждений, размышлений и пространных бесед о пользе образования.
В главе подчеркивается, что в средневековой Корее понятия «экзамены» и «чиновничья карьера» были практически синонимичными понятиями. Однако в художественной литературе эпохи Чосон нередко можно было встретить и определение типа «Был некий ученый человек, не занимавший государственной должности». То есть налицо было некое противоречие: ученый человек не занимал никакой должности. Однако подобная характеристика не была результатом художественного вымысла автора. Литература и в этом случае почти документально запечатлела интересный исторический факт и сделала его достоянием сюжета. Дело в том, что самый важный и сложный экзамен на получение должности гражданского чиновника состоял из двух экзаменов: «малого экзамена» – согва (소과) и «большого экзамена» – тэгва (대과). Именно экзамены тэгва давали шанс и право на получение должности чиновника. Малые экзамены согва, в отличие от «больших» экзаменов, не давали права на получение должности чиновника, но сдавшим, тем не менее, присваивали звание чинса (진사) или сэнвон (생원), что соответствовало понятиям «высокообразованный» или «высокоученый». Этот факт был отмечен литературой, в которой сформировался совершенно новый для нее образ не ученого-чиновника, а ученого, не занимавшего высокий пост.
Отмечается, что уже в художественных произведениях, созданных в XVII в., все чаще стала звучать критика чрезмерного внимания к процессу сдачи экзаменов и несправедливости по отношению к способным ученикам. В реальности в этот период конфуцианское учение также подверглось острой критике, а система назначений на государственные должности переживала кризис: экзамены на получение военных и гражданских чинов оказались полностью под контролем высокопоставленных государственных чиновников. Это привело к тому, что в обществе, а затем и в произведениях литературы появлялось совершенно новое явление: экзамены и должности чиновника уже не вызывали однозначного восхищение, а желание героя их сдать становились даже причиной иронии и насмешки.
Показателен рассказ Сон Хёна (성 현) (1439-1504) о знатном юноше, который учился с ленцой, но, случайно попав на экзамен, решил поучаствовать в нем и в результате занял первое место. Впервые в корейской литературе зазвучала критика самой системы экзаменов, при которой одаренным людям было не под силу пройти эти испытания; при этом их легко сдавали юноши из знатных родов. Более того, в литературе все чаще стали появляться такие мотивы как отказ от государственной должности, а также все настойчивее звучала мысль о том, что отказ от государственной службы со стороны умных и просвещенных людей связан с невозможностью для них реализовать собственные знания во благо страны.
Определенные изменения претерпел и образ ученого-конфуцианца – из исключительно положительного героя он стал превращаться в персонажа зачастую даже комического, не находящего поддержки у близких людей в своем стремлении к знаниям. Рассуждения о пользе знаний, так свойственные художественной литературе этого периода, нередко превращались в демагогические беседы о роли и значении науки для общества, о пользе и в основном – никчемности тех или иных наук. Можно сказать, что именно литература на определенном этапе одной из первых поставила вопрос о пересмотре системы государственных экзаменов и возвращении общества к почитанию научных знаний и уважению к образованному человеку.
Третья глава – «Корейская средневековая проза и конфуцианская система домашнего воспитания» состоит из двух параграфов: «Отношения в семье как сюжетообразующий фактор в произведениях корейской литературы» и «Женская тема»: в поисках идеального образа».
В главе отмечается, что важной частью всей образовательной системы периода Чосон было домашнее воспитание, в основе которого лежали идеи конфуцианства, игравшего в тот период главенствующую роль в процессе формирования мышления и модели поведения корейцев. Основополагающей идеей в конфуцианских правилах поведения являлась мысль о трех отношениях и пяти нормах человеческих отношений – самган орюн (삼강오륜). «Три отношения» - самган включали в себя представления о том, как должны складываться отношения между государем и подданным, между родителями и детьми, между мужем и женой. Пять основных принципов морали – орюн строго регламентировали, как именно человек должен относиться к государю, к родителям, к старшему по возрасту, к своим друзьям, к супруге или супругу. Оба эти понятия вместе являли собой своеобразную инструкцию по «семейной жизни», с учетом, что отношения между государем и подданными также, согласно постулатам конфуцианства, рассматривались в этом ключе.
«Семейная» конфуцианская тематика выполняла в литературе Кореи периода Чосон важную воспитательно-дидактическую функцию, а произведения художественной литературы становились мощным образовательным рычагом. Поучительные истории, "правильный" жизненный выбор героев, в основном – материальное, а затем и духовное вознаграждение, которые были дарованы тем, кто соблюдал конфуцианские семейные заповеди – все это должно было научить корейцев жить «правильно», повысить их интерес к познанию и образованности, прежде всего, конечно, в области конфуцианской этики.
При этом любое нарушение установленных правил общения получало широкий общественный резонанс. Именно поэтому корейские писатели в качестве одного из наиболее ярких сюжетов использовали конфликт конкретного человека и общественной морали, которая неизменно «давила» любые проявления вольнодумия. Настойчиво проводилась мысль о том, что судьба человека полностью зависит от выполнения им по отношению к окружающим конфуцианских норм. И только в этом случае никто не останется без должного воздаяния. Вследствие этого в произведениях художественной литературы возник целый ряд образов идеальных родителей и идеального правителя.
В значительной части произведений корейской прозы изучаемого периода основным лейтмотивом или сюжетным фоном служили семейные взаимоотношения в самых разных оппозициях: отец-сын, родители-дети, старший брат-младший брат, муж-жена и другие. Такой интерес к семейной тематике был продиктован огромным влиянием, которое оказывала конфуцианская мораль на жизнь корейцев. Определенная конфуцианская «заданность» в развитии конфликта художественных произведений способствовала тому, что семейная проблематика стала на определенном этапе развития литературы сюжетообразующим фактором, отправной точкой для динамики всего повествования.
В главе подробно рассматривается «женская тема» в корейской классической литературе. Отмечается, что женское воспитание и образование занимало особое место в системе образования корейцев. При этом все оно было направлено не на получение знаний как таковых, а на воспитание чувства безмерной преданности и верности. Эта система воспитания привела к тому, что наивысшей добродетелью стало считаться желание расстаться с жизнью во имя родителей или мужа. Воспитанные таким образом героини, не раздумывая пожертвовавшие собой, – это женский идеал корейской средневековой литературы. Таковы преданные жены – народная героиня Чхунхян и королева Инхён, преданная дочь Симчхон.
Отмечается, что «женское образование» - эта была хорошо продуманная и четко выстроенная система «содержания» корейской женщины в строгих поведенческих рамках. Однако практически только литература зафиксировала в своих произведениях поистине уникальное явление – протестный настрой со стороны женской половины корейского общества. Конечно, в средневековой корейской литературе речь не шла о протестах в прямом смысле слова, но тот женский образ, который литература создала, позволяет говорить о формировании совершенно нового идеала корейской женщины - натуры цельной и самоценной.
Художественный образ стал полным антиподом реального образа, но ярко продемонстрировал тот народный идеал, который сохранился в Корее и в народной, и в авторской литературе. Верная законам конфуцианского образования и воспитания, корейская женщина в произведениях средневековой литературы выступает, конечно, и как символ верности, и как символ преданности мужу или родителям, но при этом становится своего рода трибуном, борцом за свое собственное «я», способным принять сложные и неоднозначные решения. В этом смысле женские образы корейской литературы данного периода гораздо более сложные и динамичные, нежели мужские. Это было характерно не только для корейской, но и для других литератур дальневосточного региона, например, для японской литературной средневековой традиции.
В главе анализируется, в каких формах нашел свое отражение в художественной литературе принятый кодекс правил поведения замужней женщины. Анализ произведений средневековой Кореи показал, что наивысшими считались четыре добродетели: 1) почитание свекра и свекрови; 2) верность и преданность мужу; 3) мир с соседями; 4) забота о детях и внуках. Рассматривается процесс трансформации женского идеального образа в корейской литературе. Подчеркивается, что к концу периода Чосон, когда в корейском обществе стали очевидны изменения социально-экономического характера, встал вопрос не только о женском воспитании, но и о женском образовании. Как следствие этого, в литературе стали появляться образы женщин, которые были так же хорошо образованны, как и добродетельны.
В Заключении формулируются основные выводы диссертации. Отмечается, что в истории Кореи период Чосон (1392-1910) представлял собой крупный исторический отрезок, чрезвычайно значимый с точки зрения политического и экономического развития страны. Не менее значимым представляется он и с точки зрения культурных достижений, развития национальной литературы. На протяжении этого периода был создан национальный алфавит, сформировалась литература на родном языке, сложилась самобытная система прозаических и поэтических жанров. С течением времени многообразным стал и набор тем, волнующих корейских литераторов.
При этом специфической особенностью развития корейской литературы изучаемого периода следует считать то огромное влияние, которое оказывала на все стороны жизни корейского общества идеология неоконфуцианства. Литература также не стала исключением, более того, она в определенной степени стала проводником этих идей, наполняя конфуцианской моралью свои произведения. Именно литература в значительной степени оказала влияние на формирование стереотипов поведения и мышления корейцев, подразумевающих важность трудовой этики при постоянном стремлении к самосовершенствованию, чувство соперничества и желание быть лучшим, воспитанные системой нелегких экзаменов, обостренное чувство долга и моральной ответственности, потребность в получении знаний и неуклонное движение к поставленной цели.
Очевидно, что при столь массированном воздействии на жизнь корейского общества, культуру и литературу со стороны конфуцианской морали, основные постулаты конфуцианской доктрины не могли не стать темой литературных произведений. В литературе наиболее ярко воплощение влияния конфуцианской этики выразилось в появлении темы образования и воспитания, ставшей со временем одной из главенствующих, в формировании художественных представлений об образованности и учености.
Особое звучание эта тема получила в произведениях корейской классической прозы, в частности, в двух самобытных литературных жанрах - пхэсоль и сосоль. Произведения, написанные в этих жанрах, вместе создавали полную и многоликую картину восприятия идей образованности в корейском обществе, были наполнены дидактикой и нравственными поучениями, сформировали при помощи всевозможных средств художественной выразительности образ «идеальной жизни» ученого человека. Большое значение при создании этого образа придавалось как материальной стороне, то есть подробным описаниям тех благ, которыми непременно должен и будет обладать образованный человек, так и нравственной стороне вопроса, подразумевающей особый социальный статус человека – человека, достойного уважения.
Появление темы образования в корейской классической литературе привнесло в нее не только новые идеи и сюжеты, но и новую систему персонажей. И само понятие «идеала» в литературе периода Чосон могло было быть применено не только к образу «идеальной жизни», которую должен был иметь ученый человек, но и к формированию образа главного героя – идеальной, высоконравственной личности, верной установленной системе норм и правил в любой жизненной ситуации. Главными качествами этой высоконравственной личности как раз и считались ученость, образованность и эстетическое воспитание. Именно такими предстают в произведениях классической корейской литературы ученые-конфуцианцы и студенты. И это несмотря на то, что сами эти образы прошли на протяжении развития литературы все стадии восприятия: от идеального до комического, в соответствии с тем, как менялось само отношение к образованию в корейском обществе.
Тема образования и учености привнесла в корейскую литературу и подробные описания реально существовавшей системы школ и государственных экзаменов, на фоне сдачи которых развивался сюжет многих произведений. Так же скрупулезно описывала корейская литература и особенности домашнего образования и воспитания, в основном женского. Это привело к созданию целой плеяды ярких женских образов, новаторских не только по силе художественного воплощения, но и по своей целостности и глубине характера.
Можно сказать, что, обратившись к проблеме образования и ставя первоначально, под влиянием конфуцианской морали, цель «внедрения» идей необходимости его получения, корейская литература вышла далеко за рамки поставленной задачи. В корейской литературе сложилась определенная художественная система, в которой образование и ученость стали категориями нравственными, подняв приоритет знания на уровень широких обобщений. В силу этого проблема нравственного и морального выбора, напрямую зависящего от степени образованности героя, приобрела в корейской литературе особое звучание.
Чрезвычайно показательным результатом единения литературы с «образовательной» проблематикой стало то, что литература со временем предстала как важный источник для изучения процесса организации учебного процесса в средневековой Корее, тех морально-этических норм, которые прививались ученикам всех уровней на основе конфуцианских доктрин. Важность литературы как источника возрастает еще и оттого, что и сегодня тандем «литература-образование» является определяющим в системе современного школьного и университетского образования в Республике Корея, которым, как и много веков назад, придается приоритетное значение.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
1. Тема образования в литературе Кореи периода Чосон // Известия ВГПУ. Серия. Филологические науки. – Волгоград, 2008. № 2(26). С. 171-176.
2. Конфуцианские идеи в литературе Кореи периода Чосон // Восточные языки и культуры: материалы I международной научной конференции. – Москва, 2007. С. 158-162.
3. Конфуцианские представления об образовании и учености в средневековой литературе Кореи // Проблемы литератур Дальнего Востока: сборник материалов III международной научной конференции. – Санкт-Петербург, 2008. С. 286-296.
4. Педагогические идеи конфуцианства в средневековой литературе Кореи // Педагогическая наука и образование: материалы II региональной научно-практической конференции. – Южно-Сахалинск, 2008. С. 55-57.
5. Корейский алфавит как средство распространения идей образованности в литературе Кореи периода Чосон // Корейский язык: перспективы исследования и методика преподавания: тезисы докладов международной научно-практической конференции. – Москва, 2008. С. 52-53.
6. Конфуцианство и его влияние на образование в средневековой Корее // Вестник Морского Государственного Университета. Вып. 24. Серия Обществоведческие науки. – Владивосток, 2008. С. 44-48.
