Специальность 10.01.01 - Русская литература
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Москва - 2013
Работа выполнена в Отделе новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН
Научный руководитель:
д.ф.н., старший научный сотрудник ИМЛИ им. А.М. Горького РАН Николаев Дмитрий Дмитриевич
Официальные оппоненты:
д.ф.н., старший научный сотрудник лаборатории дидактики литературы Института содержания и методов обучения РАО
Красовская Светлана Игоревна
к.ф.н., начальник Отдела историко-филологических наук РАН
Черкасский Вячеслав Борисович
Ведущая организация:
ГБОУ ВПО «Московский городской педагогический университет»
Защита состоится «24» октября 2013 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.002.209.02 при Институте мировой литературы им. А. М. Горького РАН по адресу: 121069, Москва, ул. Поварская, д. 25а, ИМЛИ РАН.
С диссертацией можно познакомиться в библиотеке Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.
Автореферат разослан « 23 » сентября 2013 года
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат филологических наук О.В. Быстрова
Общая характеристика работы
Диссертационная работа посвящена исследованию чеховского влияния на русскую драматургию 1920-х годов. Актуальность исследования обусловлена тем, что вопрос о преемственности является одним из ключевых для понимания закономерностей литературного процесса. В 1920-е годы декларативное отвержение традиции или подчеркнутое следование ей носили характер идейного и эстетического манифеста, а наступление «новой фазы в истории человечества» предполагало возможность появления новых законов развития литературы и театра. При изучении русской литературы 1920-х годов проблема литературного влияния вызывает пристальное внимание, особенно в последние годы, но исследование в основном ведется на материале эпических и лирических произведений. Своеобразное преломление традиции А.П. Чехова прослеживается в русской драматургии 1920-х годов.
Теоретической и методологической основой исследования стали труды отечественных и зарубежных литературоведов по проблемам теории, истории и поэтики литературы: А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, Л.С. Выготского, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Д.С. Лихачева, Е.М. Мелетинского, а также работы ученых, обращающихся к разработке проблемы психологии творчества и художественного мира писателя. Из исследований, посвященных литературному процессу 1920-х годов, необходимо выделить труды С. Шешукова «Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов», Н.В. Корниенко «Нэповская оттепель»: становление института советской литературной критики», «История русской литературы ХХ века. 1920-1930-е годы. В поисках новой идеологии» под редакцией О.А. Казниной[1].
В характеристике художественных особенностей творчества А.П. Чехова, новаторства его драматургии исследование опирается на работы виднейших ученых-чеховедов - А.П. Скафтымова, Г.А. Бялого, Г.П. Бердникова, Е.Б. Тагера, В.Б. Катаева, А.П. Чудакова, Э.А. Полоцкой, Т.К. Шах-Азизовой. О полифонической природе пьес А.П. Чехова писали Б.И. Зингерман, З.Я. Паперный, Н.Я. Берковский, Ю.В. Доманский. Существенное значение имеют также работы ученых-театроведов П.А. Маркова, К.Л. Рудницкого, М.Н. Строевой. Проблеме сценичности пьес А.П. Чехова посвящены исследования режиссеров ХХ века - К.С. Станиславского, В.И. Немировича-Данченко и позднее Г.А. Товстоногова и А.В. Эфроса, П. Брука и Дж. Стреллера, Тома Стоппарда и многих других.
Среди работ, посвященных русской драматургии 1920-х годов, необходимо назвать в первую очередь фундаментальные исследования А.О. Богуславского и В.А. Диева «Русская советская драматургия. Основные проблемы развития», «Краткая история русской советской драматургии»[2], в которых дан широкий обзор драматургии 1920-х годов и подробный анализ пьес в их жанровом разнообразии. Важные наблюдения и выводы содержатся также в книгах А.З. Юфит «Революция и театр», В.С. Жидкова «Театр и власть. 1917-1927. От свободы до «осознанной необходимости», П.И. Зингермана «Очерки истории драмы XX века»[3].
Особый интерес в работе над жанровым содержанием драматургии 1920-х годов представляют книги В.Е. Головчинер «Эпическая драма в русской литературе XX века», Н.А. Гуськова «От карнавала к канону: Русская советская комедия 1920-х годов» и сборник И.Л. Вишневской «Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов»[4], где рассмотрены малоизученные пьесы 1920-х годов в связи со спецификой комедийного жанра.
Отдельно необходимо назвать труды, в которых учитывается чеховское влияние на русскую драматургию 1920-х годов. Так, С.С. Васильева в диссертации «Чеховская традиция в русской одноактной драматургии ХХ века: поэтика сюжета» прослеживает воздействие чеховской традиции на сюжетную структуру и образную систему одноактных пьес 1920-х годов. В работе О.А. Долматовой «Драматургия М.А. Булгакова: формы взаимодействия с русской литературной традицией» автор проводит сравнительный анализ пьес А.П. Чехова и М.А. Булгакова. Н.Е. Титкова в диссертации «Проблема русской литературной традиции в драматургии М.А. Булгакова»[5] сопоставляет драму «Дни Турбиных» с пьесами А.П. Чехова и находит глубокие переклички в области проблематики, построения конфликта, жанра и системы персонажей.
В центре исследовательского внимания находятся и критические статьи об А.П. Чехове конца ХIХ-начала ХХ века, изучение которых помогает понять некоторые сложившиеся стереотипы, определявшие отношение к наследию А.П. Чехова в послереволюционные годы. Это работы Н.К. Михайловского, А.М. Скабичевского, М.О. Меньшикова, А.Р. Кугеля, Н.Е. Эфроса, А. Белого, Л.И. Шестова, В.В. Воровского, Л.Я. Гуревич, Ф.Д. Батюшкова, Ю.И. Айхенвальда.
Драматургия 1920-х годов рассмотрена в диссертации в литературном и театральном контексте. Поэтому важным источником работы является комплекс материалов периодической печати, связанных как с премьерными представлениями, так и со сценической жизнью исследуемых спектаклей, а также дискуссия, развернувшаяся на страницах журналов 1920-х годов об актуальности чеховского наследия. С этой точки зрения особый интерес представляют выступления А.В. Луначарского, В.Л. Львова-Рогачевского, Ю.В. Соболева, А.И. Дейча, А.Б. Дермана и др.
Предметом и материалом диссертации послужило драматургическое наследие А.П. Чехова и писателей 1920-х годов. Исследование драматургии А.П. Чехова опирается на анализ его основных пьес, сцен-монологов и драматических этюдов: «На большой дороге», «Ночь перед судом», «Татьяна Репина», «Медведь», «Предложение», «Свадьба», «Иванов», «Леший», «Дядя Ваня», «Чайка», «Три сестры», «Вишневый сад». При работе над диссертацией был изучен широкий пласт драматургии 1920-х годов. В итоге для подробного рассмотрения были отобраны пьесы А.Н. Афиногенова, М.А. Булгакова, В.П. Катаева, анализ которых позволил показать различные стороны чеховского влияния на драматургию 1920-х годов.
Объектом исследования являются художественные особенности драматургии А.П. Чехова и драматургов 1920-х годов. Цель исследования - определение роли наследия А.П. Чехова в русской драматургии 1920-х годов. Включенность драматургов 1920-х годов в диалог с художественным мышлением А.П. Чехова определяет в работе угол зрения на проблему.
Поставленная в работе цель позволила сформулировать следующие задачи:
1. Исследовать литературно-критические, театрально-критические, литературоведческие и театроведческие суждения об А.П. Чехове в конце ХIХ - начале ХХ века и в 1920-е годы, определить отношение к наследию А.П. Чехова в исследуемый период.
2. Проанализировать основные черты поэтики драматургов, в творчестве которых прослеживается связь с А.П. Чеховым.
3. На основании проведенного исследования сделать вывод о наличии в рассматриваемых произведениях преемственных связей с драматургией А.П. Чехова. Определить причины обращения драматургов 1920-х годов к творчеству А.П. Чехова, а также исследовать результаты этого взаимодействия и выявить причины изменения отношения к чеховской традиции.
Для решения поставленных задач использованы структурный, сравнительно-типологический методы, учитывались возможности интертекстуального анализа.
Научная новизна диссертации заключается в выбранном материале и ракурсе исследования. Предпринята попытка целостного анализа чеховского влияния на русскую драматургию 1920-х годов. Новизна диссертации заключается также в том, что в работе сопоставляется восприятие А.П. Чехова в 1920-е годы и осмысление чеховской драматургии и поэтики, сформировавшееся в литературоведении на протяжении ХХ века.
Научные выводы исследования базируются на рассмотрении драматических произведений 1920-х годов с точки зрения неоднозначного восприятия чеховской традиции. Это позволяет определить как роль влияния чеховского творчества в целом, так и степень использования художественных открытий А.П. Чехова в области проблематики и тематики пьес, а также жанра, конфликта, хронотопа, символики и других элементов поэтики.
Исследование рецепции А.П. Чехова в русской драматургии 1920-х годов проводится по двум основным направлениям, определяемым жанровой формой произведений, - в комедиях - на материале водевиля В.П. Катаева «Квадратура круга» и пьесы М.А. Булгакова «Зойкина квартира», и в драмах - на примере пьес А.Н. Афиногенова «Волчья тропа», «Малиновое варенье», «Чудак», «Страх» и М.А. Булгакова «Дни Турбиных».
Научно-теоретическая значимость заключается в том, что в диссертации определяются конкретные формы художественного взаимодействия русской драматургии 1920-х годов с творчеством А.П.Чехова, что позволяет точнее понять ее специфику и закономерности идейно-эстетического развития.
Научно-практическая значимость диссертации связана с возможностью использования ее результатов в вузовском образовательном процессе, на спецкурсах и семинарах, при разработке лекционных и практических курсов по истории русской драматургии ХХ века, а также современной драматургии. Работа имеет важное практическое значение в построении курса истории русского драматического театра, и в частности, в разработке тем, связанных с эстетическими поисками рубежа XIX-XX веков. Положения и выводы диссертации могут быть использованы также в деятельности специалистов, исследующих проблему традиций и новаторства в литературе и искусстве, а также могут найти практическое применение в работах театроведов и создателей спектаклей.
Структура кандидатской диссертации определена основными целями и задачами, решаемыми в ней. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованной литературы.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В 1920-е годы оценки актуальности чеховского наследия для современной советской драматургии меняются - от практически полного отрицания в начале 1920-х годов до признания его значимости в конце 1920-х годов.
2. Изменение в отношении к чеховской традиции в литературе происходит, с одной стороны, в связи с общими процессами, связанными с усилением внимания к классическому наследию, а с другой стороны, под влиянием художественной практики писателей, обращавшихся к чеховской традиции, и сценического воплощения их пьес - в первую очередь, на сцене МХАТ.
3. Русская драматургия 1920-х годов воспринимает творчество А.П. Чехова на разных уровнях: игнорирование, отталкивание, развитие. Отрицание значимости чеховского наследия для новой советской литературы в начале 1920-х годов связано с укоренившимися стереотипами восприятия А.П. Чехова. С усилением внимания к комическому началу в творчестве А.П. Чехова о нем перестают говорить как о «пессимисте», чьи произведения неактуальны «для жизнерадостной, творческой эпохи», а в связи с 25-летием со дня кончины писателя в 1929 году пишут уже о «революционности» А.П. Чехова, о том, что пролетарская революция не может пройти мимо созданных А.П.Чеховым приемов и они «несомненно, сыграют большую роль в вооружении нашей новой литературы»[6].
4. В водевиле В.П. Катаева и пьесе М.А. Булгакова «Зойкина квартира» ощутимо чеховское комедийное начало на сюжетном уровне, в схожести мотивов (адюльтер, ссора возлюбленных, мотив сватовства), синтезе комедийного и мелодраматического, театрализации действия.
5. Чеховское влияние в 1920-е годы проявляется не только в комедиях, но и в драмах. В пьесе М.А. Булгакова «Дни Турбиных» оно прослеживается на разных уровнях поэтики, в том числе в структуре конфликта, системе персонажей, полифоничности, схожести пространственно-временной организации и ремарках.
6. А.Н. Афиногенов развивает чеховскую традицию на уровне тематики, сюжета, конфликта, в лексико-семантическом аспекте, а также соединении лирического и психологического начал.
7. Для драматургии 1920-х годов характерно глубокое усвоение и творческая переработка литературного опыта А.П. Чехова в рамках собственной художественной системы. Новое время меняет угол зрения на некоторые проблемы, но в целом чеховское влияние плодотворно и значимо. Театральная критика 1920-х годов подтверждает актуальность драматургического наследия А.П. Чехова.
Основное содержание работы
Во введении обосновывается выбор темы, определяется ее актуальность, цели и задачи диссертационного исследования, научная новизна, теоретические и методологические основы анализа литературных источников, предмет и объект исследования, а также научно-теоретическая и научно-практическая значимость и основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава посвящена «Наследию А.П. Чехова и его оценке в критике 1920-х годов». В параграфе «Новизна и специфика драмы А.П. Чехова» определяются основные элементы поэтики А.П. Чехова, которые в дальнейшем развивают драматурги ХХ века. Проанализировано новаторство А.П. Чехова в области проблематики, жанра, конфликта, характеров, образной системы.
Особое внимание уделено полифонизму чеховской драмы, который проявляется на разных уровнях поэтики, в организации системы персонажей и поливариантном изображении человека. Тезис М.М. Бахтина о полифонической природе романов Ф.М. Достоевского, основанных на диалогических конфликтах, плодотворен и для понимания художественного метода А.П. Чехова.
В параграфе «Критика об А.П. Чехове конца ХIХ-начала ХХ века» дан анализ суждений критиков конца ХIХ-начала ХХ века о творчестве А.П. Чехова. Это помогает понять, чем определялось отношение к чеховскому наследию в послереволюционные годы. Драматургия А.П. Чехова в целом была встречена скептически. А.П. Чехова критиковали за то, что он не признает законы драмы: его пьесы бессобытийны, герои только говорят, но ничего не делают, отсутствует интрига. Были, разумеется, и те, кто приветствовал новаторство А.П. Чехова. После смерти писателя выходит целый ряд статей, авторы которых стремятся подвести итоги, выявляя в его творчестве как новаторские, так и традиционные черты. Андрей Белый уверен в том, что в будущем критика глубже оценит истинный характер чеховского пессимизма: «Изящно-легкие, всегда музыкальные, прозрачные и грустные произведения его, будут переноситься в тот уголок сердца, где уже нет ни горя, ни радости, а только Вечный Покой»[7]. Лев Шестов отмечает, что А.П. Чехова сначала инстинктивно, а потом и сознательно влекло к неразрешимым проблемам, вроде той, которая изображена в «Скучной истории». Философ называет А.П. Чехова певцом безнадежности: «Упорно, уныло, однообразно в течение всей своей почти 25-летней литературной деятельности Чехов только одно и делал: теми или иными способами убивал человеческие надежды. В этом, на мой взгляд, сущность его творчества»[8]. Ю.И. Айхенвальд в статье «Чехов. Основные моменты его произведений» приходит к выводу о том, что «основным свойством чеховского таланта является грусть»[9].
В параграфе показано как в итоге многочисленных споров формировалось новое отношение к А.П. Чехову. Дореволюционные критики, оценивая творчество А.П. Чехова, чаще всего обращали внимание на «грусть», «скорбь», «меланхолию», «склонность изображать пошлость жизни». Над ставшей шаблонной характеристикой А.П. Чехова как «певца сумерек жизни» даже смеялись юмористические журналы. Но именно подобный подход к творчеству писателя определил отношение к нему в первые послереволюционные годы. А.П. Чехова воспринимают уже не только как драматурга-новатора, но и как основателя традиции, спор о которой продолжился и в 1920-е годы.
В параграфе «А.П. Чехов в критике начала 1920-х годов» прослеживается отношение к чеховскому наследию в тот период, когда стали говорить о том, что драматургия А.П. Чехова отжила свой век. В книге «Новейшая русская литература» В.Львов-Рогачевский пишет: «Нужно было пятилетие 1917-22 гг., чтобы основатели Художественного театра почувствовали, что в Новой России, в новую эпоху, перед новой аудиторией, перед людьми действия и нового ритма Чехова нельзя играть»[10].
Многие критики считали, что драматургия А.П. Чехова устарела, и драматурги нового поколения должны создавать что-то принципиально новое. Но это была не всеобщая позиция. В защиту чеховского театра последовательно выступал Н.Е. Эфрос - в том числе и в начале 1920-х годов. По мнению Н.Е. Эфроса, именно А.П. Чехов приковал внимание к Московскому Художественному театру, больше всех других помог ему вознестись на ту высоту, на которой стоит Художественный театр. Своей драматургией А.П. Чехов поставил театру такие задачи, в достижении которых театр был вынужден выработать новый метод и даже новый принцип сценического искусства. В книге «Московский Художественный Театр: 1898-1923» Н.Е. Эфрос анализирует творческие отношения А.П.Чехова с Художественным театром и его главными режиссерами - К.С. Станиславским и В.И. Немировичем-Данченко. Именно пьесы А.П.Чехова, по мнению Н.Е. Эфроса, были одним из важнейших стимулов для создания нового театра: «В драматургии Чехова заключена для русской сцены громадная возможность обновления, выхода из рутины и дремы; грех перед русским сценическим искусством не воспользоваться такою счастливою возможностью»[11].
В 1924 году в связи с 20-летием со дня смерти А.П. Чехова в журналах «Прожектор» и «Огонек» вышли две статьи Юрия Соболева, в которых автор настаивал на актуальности чеховской традиции в современных условиях: «Новые формы, в создании которых видел Чехов свою единственную заслугу, изучаются нами со всей пристальностью. Новая русская литература в них вырастала и крепла»[12].
В параграфе «А.П. Чехов в критике конца 1920-х годов» показывается перелом в отношении к А.П. Чехову - в том числе и «официальном», который происходит в 1929 году, когда широко отмечается 25-летие со дня смерти писателя. Можно утверждать, что памятные дни заставляют пересмотреть звучавшие еще за год до этого оценки творчества А.П. Чехова как «непригодного» для современной эпохи. Так, в 1928 году в связи с возобновлением на сцене МХАТ постановки пьесы А.П. Чехова «Вишневый сад» критик Константин Тверской пишет, что сам факт возобновления вызывает у него большие сомнения в его общественной полезности и нужности. В 1928 году в журнале «Новый зритель» начальник Главискусства А.М. Свидерский проводит дискуссию среди современных режиссеров и драматургов об актуальности чеховского наследия и о причинах упадочных настроений в его творчестве. «Жизнь, в ее великом поступательном движении, оказалась сильнее всяких «тактических» ухищрений и победила А.П. Чехова»[13], - утверждает А.М. Свидерский. Драматург В. Киршон говорит следующее: «Чехов вел театр по пути упадничества. Почти все его пьесы глубоко пессимистичны»[14]. Драматург А. Файко отмечает, что: «пьесы Чехова с самого начала были антагоничны современности»[15]. Режиссер Т.Хмара пишет: «Что касается Чехова и Художественного театра, то нужно сказать, что в смысле театральной формы театр этот стоит выше многих других, но содержание пьес никогда не было революционизирующим»[16].
Однако уже в 1929 году в периодической печати звучат совершенно иные оценки. А.В.Луначарский, прежде убежденный, что А.П. Чехов в современном русском репертуаре вряд ли нужен, публикует в журнале «Огонек» статью со значимым названием - «А.П. Чехов в наши дни». Начинает А.В. Луначарский свою статью с высказывания о том, что никому не придет в голову сомневаться в огромном значении А.П. Чехова для его времени. Рассуждая о роли А.П. Чехова в современной литературе и о его актуальности, А.В. Луначарский приходит к выводу о том, что А.П. Чехов создал совершенно своеобразные приемы реалистического импрессионизма, мимо которых пролетарская революция пройти не может: «И по содержанию своему Чехов оказался нам чрезвычайно современным. Это объясняется тем, что если, как я уже сказал, устои чеховского мира рухнули, то сам мир этот еще держится»[17].
А. Дерман в 1929 году в журнале «Прожектор» пишет о революционности и новаторстве А.П. Чехова. Специальный номер журнала «Рабис» за 1929 год почти полностью посвящен А.П. Чехову. Открывает номер обращение к читателям: «Со дня смерти Чехова прошло 25 лет. Из них 12 революционных. Эти последние годы создали объективные условия для революционного роста культуры. Выросла способность критического отношения к культурному наследию прошлого. И эта способность помогла критически подойти к критикам Чехова, публицистам, писавшим и говорившем о Чехове как о пассивном, дряблом интеллигенте. Работникам искусств в выявлении подлинного литературного и общественного облика Чехова должно принадлежать одно из первых мест»[18].
Анкеты, опубликованные в журналах «Рабис» и «На литературном посту» в 1929 году, отражают широкий спектр противоречивых мнений по отношению к чеховскому наследию. Критики говорят о том, что А.П. Чехов имеет огромное значение для современной художественной литературы. Его творчество, по мнению многих из них, актуально по ряду причин: он - великолепный драматург, уловивший в фокус своих произведений русскую интеллигенцию, каждое его слово весомо и содержательно. Образ А.П. Чехова и его творчество необходимы для современной литературы, считают критики, так как несут в себе завет великой писательской культуры.
А.П. Чехова называют классиком, призывают перечитывать его произведения и учиться у него литературному мастерству. Современной литературе этот писатель нужен как блестящий учитель формы, мастер сценического диалога, лаконичного и емкого языка, как образец композиционного мастерства и максимальной выразительности стиля. А.П. Чехов, по мнению литературоведов, был и остается одним из высших образцов, у которых нужно учиться простоте, краткости, жизненности. Много говорится о величайшим даре А.П. Чехова претворения обыденных мелочей в трагедию или комедию жизни, о том, что А.П. Чехов всегда будет актуален и востребован, поскольку темы, затронутые им, вечны.
Именно в 1920-е годы А.П. Чехов, по мнению деятелей культуры и искусства, полезен и нужен. Учеба в школе Чехова особенно важна для драматургов. Чехов - реформатор драмы и без основательного изучения чеховских пьес, их языка и композиции, едва ли можно достигнуть в своей литературной работе высокого уровня. Ведь ни у одного классика современный молодой писатель не может научиться большему, чем у А.П. Чехова.
Звучат также призывы придать неожиданную остроту и злободневность, по-новому воплотить на сцене чеховскую драматургию, отмечается, что постановка его пьес - сложная творческая задача, требующая от актеров и режиссеров огромного мастерства.
Отношение писателей, театральных деятелей, критиков и литературоведов к творческому наследию А.П. Чехова явилось в рассматриваемый период весьма показательным и противоречивым. С одной стороны, утверждалось, что «для жизнерадостной, творческой эпохи пьесы А.П. Чехова утратили свою репертуарную актуальность»[19] (В.Львов-Рогачевский). С другой стороны, немыслимо представить, чтобы писатель в 1920-е годы был не знаком с произведениями А.П. Чехова - они еще до революции были хорошо «усвоены» большинством русских драматургов 1920-х годов, которые, естественно, в различной степени, продолжали развивать некоторые чеховские мотивы и приемы или полемизировали с ними.
Во второй главе диссертации «Чеховское начало в комедиях 1920-х годов» проводится сравнительный анализ чеховских водевилей и комедий, написанных в 1920-е годы.
Чеховская стихия комического повлияла на всю последующую драматургию, в частности, на драматургию 1920-х годов. Наряду с глубоким драматизмом, тонким лиризмом и психологизмом А.П. Чехову не в меньшей степени были присущи искрометный юмор и комическое начало. «Смех - родная стихия Чехова, противостоящая робости, болезненной скованности, страху… Стихия смеха - это, быть может, самое нужное, что дал России Чехов»[20], - пишет М. Громов. А.П. Чехов отмечал, что водевиль - «не пустяки», что «ничего нет труднее, как написать хороший водевиль. И как приятно написать его! Это благороднейший род и не всякому дается»[21].
Юрием Соболевым подчеркивалась значимость водевильного опыта А.П. Чехова. Он говорил о том, что «если бы ничего иного как драматург Чехов кроме своего водевильного цикла не создал, то этого было бы совершенно достаточно для очень прочной и большой театральной сцены»[22].
В 1920-е годы наряду с сатирической бытовой комедией и одноактными пьесами появляются комедии водевильного типа, где юмор соседствует с лирикой, насмешливая ирония с доброй улыбкой. К таким комедиям относится и водевиль В.П. Катаева «Квадратура круга», анализу чеховской традиции в котором посвящен параграф «Чеховские традиции в водевиле В.П. Катаева «Квадратура круга». Творчество В.П. Катаева было тесно связанно с театром А.П. Чехова. В.П. Катаев проявил себя мастером комедийного жанра, умело использовав в «Квадратуре круга» комизм положений и ситуаций, в которые попадают герои. В этой комедии, сюжет которой построен на чисто водевильных недоразумениях и совпадениях, размолвках и примирениях, царит, по словам А.О. Богуславского, «атмосфера праздничного веселья, жизнерадостного юмора»[23].
В параграфе прослеживаются основные черты, сближающие героев водевилей А.П. Чехова и В.П. Катаева, а также сходные сюжетообразующие мотивы их пьес. В.П. Катаев продолжает и развивает чеховскую комическую линию, что проявляется в схожести таких художественных средств как сюжетное построение, совпадение некоторых мотивов, синтетичность водевильного и мелодраматического жанра. На этом основании можно говорить о близости природы комического и, как следствие, близости художественных методов в рамках водевильного жанра А.П. Чехова и В.П. Катаева.
В параграфе «Чеховские традиции в комедии М.А. Булгакова «Зойкина квартира» проводится анализ чеховской традиции на примере пьесы М.А. Булгакова. Чеховское начало многоаспектно проявляется в пьесе. Жанровое своеобразие драматургии М.А. Булгакова, так же как и у А.П. Чехова, заключается в сочетании комического и трагического начал, которые, находясь в пределах одного произведения, дополняют друг друга. При этом комедийное составляет событийный ряд. Однако суть произведения вмещает в себя драматические и психологические элементы.
Тема театра близка А.П. Чехову. Само место действия его пьес часто оформляется как сценическая площадка. Для М.А. Булгакова театр не только вид искусства, но и способ творческого восприятия мира. У М.А. Булгакова тема театра пронизывает все его творчество. В.Я. Лакшин отмечает, что важнейшими чертами булгаковского творчества были «артистизм, интерес к перевоплощению, чуткость ко всякой театральности»[24]. В пьесе «Зойкина квартира» театрализация жизни имеет множество проявлений. Это выражается в пространственном решении, своеобразии музыкального оформления, а также в присутствии игрового начала.
В главе выявляются разные формы взаимодействия драматургов 1920-х годов с чеховским наследием, определяются сходства и различия их поэтики. Применение ряда художественных приемов и сюжетные переклички позволяют говорить о наследовании чеховской традиции в рамках водевильно-комического жанра.
Третья глава диссертации посвящена «Влиянию А.П. Чехова на драмы 1920-х годов». Создавая пьесу и спектакль «Дни Турбиных», М.А. Булгаков тесно сотрудничал с МХАТ. Это взаимодействие с театром А.П. Чехова во многом повлияло на него и определило его художественную манеру. На основании рассмотренных особенностей текста драмы М.А. Булгакова в параграфе «Чеховское начало в драме М.А. Булгакова «Дни Турбиных» сделан вывод о том, что М.А. Булгаков продолжает своей пьесой линию чеховской полифонической драмы. Многие критики обвиняют М.А. Булгакова в «чеховщине». Важно, что и те, кто критиковал пьесу и те, кто писал положительные отзывы сходились во мнении, что в пьесе «Дни Турбиных» М.А. Булгакова происходит талантливое развитие чеховских традиций.
В параграфе рассмотрено влияние А.П. Чехова на образную систему драмы «Дни Турбиных» и специфику конфликта. По мнению А.М.Смелянского, А.П. Чехов вводится в пьесу М.А. Булгакова как «особый стиль и миропонимание»[25]. М.А. Булгаков не только развивает, но и переосмысляет чеховский тип конфликта и характеры.
Особое внимание уделено пространственно-временной организации в пьесах А.П. Чехова и М.А. Булгакова. Хронотоп дома становится доминантным для драматургов. С одной стороны, образ дома архетипичен и символизирует защищающее, оберегающее пространство. С другой стороны, и в пьесах А.П. Чехова, и в драме М.А. Булгакова этот образ имеет мрачную символику. В запертом доме забывают Фирса в финале пьесы «Вишневый сад». Дом в «Днях Турбиных» разрушается под натиском враждебного мира. Герои пьес постоянно стремятся вырваться за пределы данного времени и пространства. Это также объединяет драматургов и позволяет сделать вывод об амбивалентности образа дома в их пьесах. М.А. Булгаков, как и А.П. Чехов, психологически наполняет время и пространство своих произведений. В том, как раскрывается пространственно-временная проблематика в творчестве А.П. Чехова и М.А. Булгакова, прослеживается родство двух художественных систем.
Важной областью влияния драматургии А.П. Чехова на булгаковскую драматургию является область ремарок. Сравнительный анализ проводится на примере ремарок пьес «Вишневый сад» А.П. Чехова и «Дни Турбиных» М.А. Булгакова. С этой целью подробно исследуются ремарки об обстановке, о декорациях, о паузе, а также звуковые и световые ремарки. Отличительной чертой поэтики А.П. Чехова и М.А. Булгакова является особая смысловая нагрузка ремарок. Они не только передают бытовую атмосферу и становятся средством оценки действующих лиц, но и обнажают подтекст пьесы, являясь своеобразным ключом к раскрытию психологического состояния героев. Ремарки в драме А.П. Чехова «характеризуют внутреннее состояние персонажа и выстраивают психологическую линию поведения»[26]. Ремарки в пьесе М.А.Булгакова «Дни Турбиных» также направлены на раскрытие эмоционального состояния героев. Делается вывод о многофункциональности и психологическом наполнении ремарок, которые являются элементами глубинного, многомерного пространства текста в произведениях А.П. Чехова и М.А. Булгакова.
В параграфе «Влияние пьес А.П. Чехова на драматургию А.Н. Афиногенова» чеховское воздействие прослеживается на разных уровнях поэтики - в тематике, характерах, жанре, особой специфике конфликта, системе персонажей, лексико-грамматическом аспекте. Работая над пьесой «Чудак», А.Н. Афиногенов сближается с Московским Художественным театром. Повышенное внимание вызывает у него творчество А.П. Чехова, во многом определившего репертуарное и стилевое направление этого театра. Пьесы А.Н. Афиногенова продолжают линию чеховского психологизма. При этом драматург отмечает всю полемичность взглядов на творчество А.П.Чехова в 1920-е годы. По мнению А.Н. Афиногенова, анализ чеховской драматургии доказывает ее значимость: «Очень многое от Чехова мы можем взять для своей жизни, для своего творчества. Как много эстетического наслаждения доставляет чтение его произведений»[27].
В параграфе показано, что в пьесах А.Н. Афиногенова есть не только точки соприкосновения с чеховской драматургией, но и полемика с ней. Характеры афиногеновских героев отражают свое время, идеи и мироощущение, но сам А.Н. Афиногенов признает влияние чеховской традиции на свою драматургию и отмечает актуальность чеховского наследия: «Чехов мог бы быть с нами - его с нами нет, но живы произведения Чехова»[28].
В заключении обобщаются результаты и подводятся итоги исследования.
Констатируется наличие преемственной связи драматургов 1920-х годов с творчеством А.П. Чехова, проявляющейся в их драматургии на разных уровнях поэтики.
В диссертации раскрыты основные причины обращения драматургов 1920-х годов к чеховской традиции, а также причины изменения отношения к творчеству А.П. Чехова в исследуемый период. Одной из причин обращения к драматургии А.П. Чехова явились общие перемены в оценках дореволюционного наследия, связанные с государственной политикой. Особенно явно это проявилось в 1929 году, когда по решению советского руководства общественное внимание было привлечено к памятной дате - 25-летию со дня смерти А.П. Чехова. «Сумма чеховских воззрений является чрезвычайно плодотворной для нашего времени, а спор о доминирующем значении философского пессимизма над социальным оптимизмом для многих и многих наших интеллигентов и сейчас еще не окончен»[29], - утверждает И. Нусинов.
Другой причиной обращения к творчеству А.П. Чехова в 1920-е годы послужило то, что многим драматургам 1920-х годов, искавшим новые формы в искусстве, было близко новаторство драматургии А.П. Чехова. В диссертации показано как менялось отношение к традиции А.П. Чехова - от неприятия и игнорирования до ее творческого развития. Несомненно, что воздействие А.П. Чехова проявилось отчасти как опосредованное. Часть художественных достижений А.П. Чехова была усвоена драматургами 1920-х годов в русле предшествующего литературного опыта.
В ходе исследования доказано, что влияние А.П. Чехова на драматургию 1920-х годов присутствует не только на тематическом уровне, но и более глобально - на уровне художественной памяти. Чеховское влияние обогащает многие тексты, расширяя их художественный потенциал и порождая большое количество интерпретаций, «сама чеховская драма изначально предрасположена к вариантопорождению»[30]. Обращение драматургов 1920-х годов к творчеству А.П. Чехова обусловлено не только сходством построения некоторых элементов поэтики, но и вневременным характером его произведений.
Апробация диссертации проходила в форме обсуждения на заседаниях Отдела новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья ИМЛИ им. А.М. Горького РАН, докладов на научных конференциях: «Соколовские чтения» (МГУ им. М.В. Ломоносова; Москва, июнь 2010); Международная научная конференция «Русская комическая литература XX века. История. Поэтика. Критика» (ИМЛИ им. А.М. Горького РАН; Москва, ноябрь 2010); Международная научная конференция «Поэтика заглавия» (РГГУ; Москва, апрель 2012); Международная научная конференция «Комическое в русской литературе ХХ-ХХI вв.» (ИМЛИ им. А.М. Горького РАН; Москва, ноябрь 2012); IV Международный симпозиум «Русская словесность в мировом культурном контексте» (Фонд Ф.М. Достоевского, Москва, декабрь 2012); Научная конференция молодых ученых ИМЛИ им. А.М. Горького РАН «Поэтика, история литературы, текстология в контексте культурной динамики» (Москва, апрель 2013) и др.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Бурмистрова А.В. Своеобразие хронотопа в пьесах А.П. Чехова и А.В. Вампилова: к вопросу о преемственности литературных традиций // Сб. статей по итогам научной конференции ««Филологическая наука в ХХI веке: взгляд молодых». М.: МПГУ, 2008. ISBN 978-5-7042-2218-7.
2. Бурмистрова А.В. Жанровый синтез в драматургии А.П. Чехова и А.В. Вампилова (к вопросу о синтезе искусств) // Сб. статей по итогам IХ научно-практической конференции, посвященной памяти А.Ф. Лосева «Синтез в русской и мировой художественной культуре». М.: МПГУ, 2009. ISBN 978-5-904729-03-5.
3. Бурмистрова А.В. Художественные особенности драматургии А.П.Чехова (к вопросу о жанровом синтезе) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». 2011. №6. С. 121-126. ISSN 2072-8522.
4. Бурмистрова А.В. Критика об А.П. Чехове в театральной периодике 1920-х годов (к вопросу о традициях и новаторстве) // Научно-аналитический журнал «Дом Бурганова. Пространство культуры». 2012. №2. С. 190-199. ISBN 978-5-904847-07-4.
5. Бурмистрова А.В. Чеховские традиции в пьесе М.А. Булгакова «Зойкина квартира» // Сб. статей по итогам международной научной конференции «Русская комическая литература XX века. История. Поэтика. Критика». М.: ИМЛИ РАН (в печати).
6. Бурмистрова А.В. Новые аспекты исследования пространственно-временной категории в драматургии А.П. Чехова и М.А. Булгакова (сравнительный анализ) // Сб. статей по итогам IV Международного симпозиума «Русская словесность в мировом культурном контексте». М.: Фонд Ф.М. Достоевского (в печати).
[1] Шешуков С.И. Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов. М.: Художественная литература, 1984. 349 с.; Корниенко Н.В. «Нэповская оттепель»: Становление института советской литературной критики. М.: ИМЛИ РАН, 2010. 504 с.; История русской литературы XX века: 1920-1930 гг. В поисках новой идеологии. М.: ИМЛИ РАН, 2010. 608 с.
[2] Богуславский А.О., Диев В.А. Русская советская драматургия. Основные проблемы развития (1917-1935). М.: АН СССР, 1963. 374 с.; Богуславский А.О., Диев В.А., Карпов А.С. Краткая история русской советской драматургии. М.: Просвещение, 1966. 347 с.
[3] Юфит А.З. Революция и театр. Л.: Искусство, 1977. 270 с.; Жидков В.С. Театр и власть: 1917-1927. От свободы до осознанной необходимости. С.-П.: Алетейя, 2003. 656 с.; Зингерман Б.Н. Очерки истории драмы XX века. М.: Наука, 1979. 392 с.
[4] Головчинер В.Е. Эпическая драма в русской литературе XX века. Томск: ТГПУ, 2007. 318 с.; Гуськов Н.А. От карнавала к канону: русская советская комедия 1920-х годов. С.-П.: СПбУ, 2003. 211 с.; Вишневская И.Л. Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. - М.: Наука, 1993. 496 с.
[5] Васильева С.С. Чеховская традиция в русской одноактной драматургии ХХ века: поэтика сюжета: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.01.01. Волгоград, 2002. 26 с.; Долматова О.А. Драматургия М.А. Булгакова: формы взаимодействия с русской литературной традицией: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.01.01. М., 2001. 16 с.; Титкова Н.Е. Проблема русской литературной традиции в драматургии М.А. Булгакова: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.01.01. Н.Новгород., 2000. 16 с.
[6] Луначарский А.В. Собрание сочинений в 8-и т. Т. 1. М.: Худ. лит., 1963. С. 371.
[7] Белый. А. Чехов // Весы. - 1904. - № 8. - С. 9.
[8] Шестов Л.И. Творчество из ничего (А.П. Чехов). М.: КМК Scientific press Ltd., 2000. С. 18.
[9] Лысков И.П. Сборник критических статей к десятилетию смерти А.П. Чехова. М.: Типография А.Гатцук, 1914. С. 237.
[10] Львов-Рогачевский В.Л. Новейшая русская литература. М.: Типография Л.Д. Френкель, 1924. С.130.
[11] Эфрос. Н.Е. Московский Художественный Театр: 1898-1923. М.-П.: Государственное издательство, 1924. С. 190.
[12] Соболев Ю.А. 20 лет со дня смерти Чехова // Огонек. - 1924. - № 30. - С. 14.
[13] Свидерский А.М. Самокритика на театре // Новый зритель. - 1928. - № 38. - С. 1.
[14] Там же. С. 9.
[15] Там же. С. 11.
[16] Там же.
[17] Луначарский А.В. Указ. соч. С. 371.
[18] Рабис. - 1929.- № 29. - С. 2-3.
[19] Львов-Рогачевский В.Л. Указ. соч. С.130.
[20] Громов М. Чехов. М.: Молодая гвардия, 1993. С. 278.
[21] Чехов в воспоминаниях современников: Антология / Под ред. В.А. Гиляровского. М.: ГИХЛ, 1954. С. 152.
[22] Соболев Ю. Статьи, материалы, библиография. М.: Федерация, 1930. С. 102.
[23] Богуславский А.О., Диев В.А. Краткая история русской советской драматургии. М.: Просвещение, 1966. С. 78.
[24] Лакшин В.Я. Мир Михаила Булгакова // Литературное обозрение. - 1989. - № 10. - С. 12.
[25] Смелянский А.М. Михаил Булгаков в Художественном театре. М.: Искусство, 1986. С. 84.
[26] Ваганова Л.П. «Уходит; походка виноватая» (к вопросу о чеховской ремарке) // Творчество А.П.Чехова (поэтика, истоки, влияние). Таганрог, 2000. С. 198.
[27] Афиногенов А.Н. Избранное в 2-х т. Т. 1. Пьесы, статьи, выступления. М.: Искусство, 1977. С. 522.
[28] Там же. С. 523.
[29] Нусинов И. За Чехова и против чеховщины // Русский язык в советской школе. - 1929. - № 4. - С.18.
[30] Доманский Ю.В. Вариативность драматургии А.П. Чехова. Тверь: Лилия Принт, 2005. С. 159.