Сейчас нам остро не хватает впечатлений, и вот в середине карантина я получила любопытное письмо из Стокгольма от известного слависта, автора биографии Маяковского Ставка – жизнь, члена редколлегии академического собрания произведений В.В. Маяковского в 20 томах Бенгта Янгфельдта. В день 90-летия со дня гибели Маяковского он по приглашению шведского телевидения участвовал в беседе с писателем Томом Мальмквистом. Речь шла о влиянии русского поэта в Швеции и, в частности, о воздействии его стихов на Мальмквиста, который начал свою карьеру хоккеистом.

Произнесите «Вячеслав Фетисов, Алексей Касатонов, Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Сергей Макаров» — и интересующиеся хоккеем шведы тут же поймут, о чем вы. «Красная машина», как называли там пятерку, доминировала в мировом хоккее десять лет (Sportbibeln, Швеция). Вместе они впервые сыграли на Чемпионате мира в Швеции в 1981 году и тут же победили. СССР взял золото, а по пути к этому достижению успел разгромить шведские «Тре крунур» со счетом 13:1! Прошло почти 40 лет, но многие все еще помнят эту команду мечты. Вот почему так волнует небольшой этюд на эту тему, написанный Мальмквистом по просьбе Янгфельдта, и короткая справка о нем, сделанная последним: «Родился в 1978. Поэт. В 2015 году дебютировал как прозаик автобиографической книгой “В каждый момент мы еще живы”, где рассказывает о том, как его подруга во время беременности заболела лейкемией и умерла через неделю после рождения дочери. Через месяц умер его отец от рака. Книга стала мгновенным успехом и теперь переведена на 20 языков. Когда она вышла в США “Нью-Йорк Таймс” включил ее в список “100 самых примечательных романов 2018 года”»

В.Н. Терехина, доктор филологических наук

Было время, когда сборная СССР по хоккею была лучшей в мире. Я сам принадлежал к шведской молодежной элите. Я восхищался «супер-пятеркой», в которую вошли Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Сергей Макаров, Вячеслав Фетисов и Алексей Касатонов. Одетые в красный цвет огня, они разрезали льды мира шагами коньков, звучащими и блестящими, как удары молнии. Даже когда, вопреки доброму совету моего тренера, я бросил хоккей в возрасте шестнадцати лет и начал увлекаться курением и интеллектуальными девушками, «супер-пятерка» осталась в моих мыслях. Я знал так же мало об искусстве и литературе, как девушки о хоккее. Они говорили «Пруст». Я отвечал: «Касатонов». Они говорили: «Страница три, четвертая строка». Я отвечал: «три-ноль после трех периодов». Я выигрывал случайный смех, но ни разу не завоевал их сердец. В их глазах, по понятным причинам, я все еще был хоккеистом. В то же время мои старые хоккейные друзья считали меня предателем, лопухом, чудаком. Мне казалось, что я живу между двумя мирами. Как призрак, я двигался в жизни незаметно.

По вечерам я начал читать книги, рекомендованные мне интеллектуальными девушками. Главным образом, шведских поэтов, таких как Карин Бойе, Густав Фрёдинг и Томас Транстрёмер. Поэзия затрагивала меня подобно фигурному катанию по телевидению, волновала меня. Тонко и впечатляющее. Но на мой взгляд не хватало быстроты и чего-то в темпераменте. В конце концов, я был привычен к лошадиным силам хоккея в виде бедренных мышц, быстрых бросков, силовых приёмов, крови, пота и рева. Об этом я рассказывал интеллектуальным девушкам. Им моя критика шведских поэтов казалась несправедливой, и они считали, что я не понимаю поэзию.

Обязана ли поэзия быть лишь маленькой тенью розы? Я искал чего-то еще. Казалось, что поэзия не способна выразить те бурные чувства, которые я испытывал. Я стал мириться с тем, что не понимаю ни поэзии, ни интеллектуальных девушек. Но однажды, прогуляв школу, я бесцельно бродил по улицам Стокгольма, и вдруг мне пришлось прятаться от внезапного дождя. Я забежал в антикварный магазин, и чтобы меня не вытурили оттуда, притворился, что хочу купить книгу. Но у меня не было денег. Полка с поэзией ломилась. Хозяин посматривал на меня, а дождь всё барабанил по витрине. Я снимал одну книгу за другой, смотрел на обложку, перелистывал и ставил обратно на полку. Одна обложка обратила на себя внимание, и я задержался на ней. Черно-белая картинка изображала мужское лицо, совсем не похожее на тех поэтов, которых я знал из школы, или на тех, которых мне советовали читать интеллектуальные девушки. Этот поэт был похож на хулигана на штрафной скамье хоккейной площадки . Взгляд сфокусирован, сдержан, но яро тоскует по чему-то за пределами рисунка.

Может быть, он хотел отомстить за обиду? Поэта звали Владимир Маяковский, и стихи были переведены с русского на шведский. Я начал перелистывать, затем я прочитал ... Бах! Бах!

Этот человек писал о любви так же сильно, как огромный защитник «супер-пятерки» Касатонов бросал шайбу в ворота и применял силовые приемы. Удар молний. Рев. Пот. Кровь. Быстрота. Быстрые обороты. Бах! Бах! В то же время, в стихах чувствовалась уязвимость, как будто они написаны после большой потери, но и не без жажды реванша. Все вместе взятое рифмовалось с моей жизнью хоккеиста и человека, несчастно влюбленного в интеллектуальных девушек. Я рылся в карманах, ища деньги: мне просто необходимо было иметь эту книгу! И за две кроны я принес стихи Маяковского домой. Они изменили мою жизнь.

Спустя годы я дебютировал со своими собственными стихами в одном из крупнейших издательств Швеции. Они были о хоккее.

С тех пор я живу литературным творчеством. Стихи о хоккее, да и вся моя писательская жизнь, никогда бы не осуществились, если бы Маяковский не показал мне путь к поэтическому миру, настолько свободному, что бросок в верхний угол ворот может быть более поэтичным, чем тень розы.

Несколько лет назад я натолкнулся на одну из интеллектуальных девушек, в которую был влюблен подростком. Она держала в руках мой сборник стихов о хоккее. Я улыбнулся ей, но она не узнала меня. Наверное, она никогда меня не замечала. Но я помню, что когда она сказала «Пруст», я ответил «Касатонов». Теперь я знаю, что должен был ответить: «Маяковский!»

Том Мальмквист, апрель 2020 г.

Перевод со шведского Б. Янгфельдта

Оригинал публикации: Big Red Machine dominerade världshockeyn i ett decennium – det hände sen med legendarerna

28.05.2019

2112458

Андреас Лиллханнус (Andreas Lillhannus)