1 июля 2023 г. на платформе Zoom состоялся научный семинар в рамках исследовательского проекта «Россия / СССР и Запад: встречный взгляд. Литература в контексте культуры и политики ХХ в.» ИМЛИ РАН, поддержанного грантом Российского научного фонда № 23-18-00393, https://rscf.ru/project/23-18-00393/ (рук. О.Ю. Панова).
С докладом на тему «Советская политика в области издания зарубежной художественной литературы в 1920-е годы» выступил С.И. Панов.

В послереволюционное десятилетие политика советских властей в отношении издания переводной зарубежной литературы неоднократно менялась. Агитационным целям отвечали постоянно возникающие все новые и новые книжные серии (типа, «Литература мировой революции», «Новинки иностранной революционной литературы», «Новинки пролетарской литературы» и др.), но Госиздат РСФСР искал и «подходящих» иностранных авторов, которые были бы активно востребованы широкими читательскими кругами; лидерами читательского спроса стали вполне идеологически «приемлемые» Джек Лондон и Эптон Синклер. На этом поле индустрия госиздания сталкивалась с сильной конкуренцией частных издательств, расцветших в годы нэпа.

Выступая с отчетным докладом по ситуации в издательской отрасли, один из партийных руководителей Госиздата поэт В. Нарбут докладывал I съезду РАПП (январь 1925), что из годового объема художественной литературы на долю иностранной беллетристики приходится 38% изданных книг (пролетарская и крестьянская литература – 12%, русская классика – 13,5%, «попутническая» и «мелкобуржуазная» литература – 36,5%). Частные издательства почти целиком сосредоточены на выпуске переводной (75-80%) и «мелкобуржуазной» (20-25%) литературы. По данным Нарбута, еще заметнее иностранные авторы опережают пролетарскую и крестьянскую литературу (исключение – востребованный у читателей А. Серафимович) по продажам – «без остатка, в количестве от 3 до 15 тысяч экз., идут следующие авторы: Лондон, Синклер, Генри – абсолютно без всяких залежей. Гамсун, Шницлер, Манн, Уэльс… – это хорошо идет, эта литература не пылится ни на полках Госиздата, ни на других издательских полках, и обращается примерно за три месяца, совершенно исчерпывается, очень хорошо идет». Аналогичная ситуация со спросом и в рабочих, сельских, армейских, заводских и городских библиотеках (см. обобщение богатого материала по 1920–1930-м в кн.: Добренко Е. Формовка советского читателя. СПб., 1997).

            Во второй половине 1920-х годов остро встал вопрос «вытеснения частника» и формирования взвешенной государственной политики в области переводной беллетристики, чему, в частности, была посвящена «дискуссия», состоявшаяся в январе 1927 г. в Коммунистической академии с участием видных советских литературоведов и руководства издательско-библиотечной отрасли. Докладчики («комакадемики» И. Нусинов, С. Динамов, И. Анисимов) одновременно сами были/стали активными участниками издательского процесса – редакторы, внутренние рецензенты, авторы предисловий, а также критики и обозреватели книжных новинок. Они сходились в том, что в переводной литературе надо делать ставку не на узкую классовую тематику, а «выдвигать вперед» качественную в художественном отношении «здоровую критическую литературу буржуазного мира» (передовые представители критического реализма). Отвергая «беспринципное» разнообразие репертуара большинства частных издательств (обобщающий условный термин – «порнография»), «комакадемики», по существу, выступали за создание строгого канона иностранной литературы. По этому пути в 1930-е и последующие годы и пошло книгоиздание (а вместе с ним, и критико-педагогические практики) в СССР, формируя пантеон «советских иностранных писателей» ХХ века.